Таиться больше не буду - если уж я увлекаюсь какой-либо игрой или, допустим, фильмом или книгой, то 95% вероятности, что мне захочется что-нибудь написать по этому поводу.
Так что и эти все разговоры о Сарете были не случайны. С июня месяца старательно строчила один фанф. Задумывался он как небольшой рассказ, но... Разве у меня бывают "небольшие" рассказы? Это вечно разрастается до полного неприличия. Нет, увы, таланта Чехова у меня нет.
В общем, писала я, писала, а в итоге получился винегрет из отрывков, которые нужно соединить в нечто цельное. И тут-то вдохновение ушло с полей Асхана и переместилось вновь на Энрот. И кое-куда еще. А Сарет стал ждать своей очереди.
И тут, пару недель назад, на фикбук, в раздел, посвященный этому фэндому, пришел новый автор. В общем, "и волшебство, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь" стали возвращаться и ко мне - касательно этого произведения. Но, окинув его беглым взглядом, поняла, что, как нечто большОе, он требует огромной доработки - на которую пока времени нет. И тогда один человек мне предложил: а чего бы тебе не превратить наиболее законченные фрагменты в небольшие рассказики? Ну, скорее зарисовки, но по большому счету не важно, как их называть. Идея мне понравилась, и я пару вечеров поработала над одним из таких фрагментов, доводя его до логической завершенности.
И теперь представляю его вашему вниманию. Ну что ж, даже шапочку оформим - чтобы заинтриговать посетителей...
Фэндом: Dark Messiah of Might and Magic
Персонажи: в основном Сарет, но упоминаются и остальные герои. И наш любимый треугольничек тоже.
Жанры: агнст, джен, гет.
Рейтинг: PG-15
Предупреждения: уф... некоторая жестокость и кровушка (только не пугайтесь, всего в меру!). И да - осторожно любителям Арантира, здесь по товарищу некроманту автор проедется весьма нелицеприятно...
Размер: мини
Не страшно? Тогда открываем.
Победа и поражениеКогда Сарету стало доступно новое оружие – его собственная демоническая природа, – он и не ведал, что оно могло оказаться обоюдоострым – палкой о двух концах. Обретение этой мощи дорого стоило ему – он погиб и при воскрешении силой Черепа в нем пробудилась его прежде спавшая кровь отца, кроме того, ему передались и некоторые способности Ксаны. Эта новая сила имела свои минусы: пребывая в форме демона долгое время, Сарет начинал слабеть и терял жизненную энергию, – но в то же время давала огромные преимущества. В эти минуты любая его эмоция – прежде всего негативная, такая, как ярость, гнев, желание мести и тому подобное, – в мгновение ока передавалась телу, которое будто начинало жить своей жизнью. Сарет обретал невиданную физическую мощь и принимался крушить врагов, как беспомощных щенят: он терзал их лапами с острыми, как кинжалы когтями, ударял могучим хвостом, одним толчком отбрасывал на несколько футов и с такой силой кидал их об стену, что не выживали даже самые выносливые противники.
Более того – один его вид ужасал врагов – будь то храбрые орки или же некроманты и рыцари-вампиры. Он помнил, как воины Красного Черепа, в жилах которых тоже текла кровь демонов, стали отступать от него с криками: «Порождение Ургаша, демонова кровь!» Нет, они все же пытались сопротивляться – но тщетно: их боевой дух словно надломился. Признаться, сражаться с орками, которые всего лишь защищали вверенный им храм, Сарету вовсе не нравилось, и на острове он применил доставшиеся от отца умения всего один лишь раз. Стоило ему вернуть свой магический рюкзак с оружием, как он снова принялся сражаться мечом или же сотворять заклинания.
Но был момент, когда юноша вынужден был вновь использовать демоническое обличье – и в результате едва полностью не потерял контроль над собой. Случилось это в логове некромантов – Обители Праха.
***
Когда Сарет был уже на полпути к покоям Арантира, где, как надеялся юноша, он смог бы узнать о планах лорда Эриша, он вдруг услышал чей-то крик о помощи. Поначалу ему показалось, что у него галлюцинации. Как та, кому принадлежал этот голос, могла оказаться здесь, как она вообще могла выжить? И все же Сарет сломя голову кинулся вперед, несмотря на предостережения Ксаны о том, что это может быть ловушка. Юноша слишком хотел, чтобы это было не видением усталого и измученного рассудка и не коварным трюком некромантов, он отчаянно надеялся на чудо.
И чудо произошло – он увидел ту, которую уже считал погибшей. Нет, глаза, слух, а главное, чувства его не обманывали – Линна в самом деле выжила. Но Сарет не успел даже порадоваться: прямо на его глазах девушку бросили в яму к Священной Паучихе – живому символу некромантов. Находясь на другом конце глубокого каменного колодца, он мог лишь в оцепенении наблюдать за этим – снова не в силах что-либо сделать, хоть как-то помочь ей. Будто чертовы служители темной ипостаси Асхи специально издевались над ним – Темным Мессией, героем пророчеств, храбрым воином и талантливым молодым магом – и при всем этом таким беспомощным, неспособным спасти тех, кто ему был дорог.
К счастью, в этот раз у Сарета оставался лучик надежды, что ему удастся спасти подругу. Он знал, что девушка не разбилась, приземлившись на паутину, но с ужасом увидел, как ее утащила в свое логово гигантская тварь. Юноша надеялся, что Линна еще жива, и искал способ спуститься туда и спасти ее. И вот тут-то, отчаянно заметавшись по замку в попытках отыскать вход в Яму, он и наткнулся на отборный отряд рыцарей-вампиров и некромантов, проводивших это жертвоприношение. Увидев «осквернителя священной обители Матери Тишины», приспешники Арантира решили схватить его и порадовать своего питомца еще одним лакомством. Но они жестоко просчитались. Поняв, что ни рукопашный, ни стрелковый бой не поможет ему против четверых здоровенных вампиров-воинов, закованных с головы до ног в стальные доспехи, трех черных стражей, а также против некромантов, на порядок превосходящих его в магии, Сарет рискнул и, отбросив в сторону рюкзак и меч, принял форму демона.
Признаться, эта схватка все еще живо стояла перед ним – его несомненный триумф и вместе с тем горькое поражение.
***
Сарет с яростью обрушился на врагов, но в первые минуты он себя еще контролировал: наносил меткие, выверенные удары хвостом, хватал врагов когтистыми лапами и швырял прочь, а после ловко уклонялся от мечей темных воинов и заклинаний некромантов. Однако потом, почувствовав вкус битвы и ощутив, как ему передается жизненная энергия первого убитого врага, юноша словно потерял разум. Единственное, что он осознавал, – желание мстить.
Мстить за себя самого – о, он прекрасно помнил, как поступил с ним Арантир. Сарет был измучен долгими скитаниями по склепу в поисках магических камней и битвами с толпами зомби; был просто ошарашен видением, в котором с ним впервые заговорил отец – великий Демон-лорд Шио – и приказал отдать ему Череп Теней и вместе править миром; был сильно ослаблен как физически, так и эмоционально этим телепатическим контактом; был удручен пониманием того, сколько жертв пришлось принести, чтобы раздобыть этот проклятый артефакт, и – что было тяжелее всего – его буквально раздирала на части необходимостью здесь и сейчас сделать окончательный выбор. Признаться, юноша был настолько подавлен в тот момент обрушившейся на него нежданной правдой, что не радовался ни драгоценной реликвии, лежащей перед ним на расстоянии вытянутой руки, ни своей особой судьбе, ни той важной роли, которую дали ему Драконы, ни возможности обрести невиданную силу и власть. Он просто хотел покоя – чтобы на него не давили, не вынуждали немедленно принять решение. Но самым ярким чувством, которое Сарет ощущал в тот момент, была горечь – горечь от осознания того, что в этом грандиозном спектакле, разыгранном с ним и перед ним, ему была уготована действительно главная роль – но вот только, увы, роль марионетки.
И вот, когда он только-только пришел в себя и бессмысленно глядел на Череп Теней, который все это время лежал перед ним, появился Арантир. Некромант при помощи телекинеза поднял юношу, совершенно беспомощного и незащищенного в тот момент, и, как котенка, швырнул на торчащий у алтаря длинный драконий шип. Сарет помнил эту дикую боль, помнил, как не мог сделать ни вдоха, как из горла хлынула кровь, как в смятении смотрел на окровавленный шип, будто не понимая, что это кровь его самого и его только что безжалостно убили. Помнил, как попытался последним отчаянным рывком подняться – и упал назад, на камни алтаря, а огромная статуя паучихи будто падала на него, утаскивая в свое мрачное царство. Ему некогда было слушать слова Арантира, но несколько из них запечатлелись даже в его гибнущем сознании: «Я делаю это ради блага всего Асхана».
Ради блага Асхана его, мальчишку, убили, насадили на кол, будто принесли в жертву на древнем алтаре. Арантир даже не удосужился поговорить с ним, спросить – а чего же желает сделать он, Сарет? Хочет ли он вообще освобождать отца и повергать мир в Хаос? Нет, все было гораздо проще: он – Темный Мессия и потому должен быть убит – не важно, что ему тоже хочется жить, что у него есть свои мечты, свои желания, что он также влюбляется, ненавидит, прощает, рискует и ошибается, совершает как мужественные, так и откровенно глупые поступки – ровно как и любой другой человек. Не важно, что он тоже имеет право на жизнь. Но нет, приговор Арантира был однозначен – смерть.
Что ж, Сарет приговорил злобного некроманта к тому же. А пока не может до него добраться, пусть пострадают его слуги. Не жалеть, рвать их когтями, швырять в пропасть, кидать о стены, пронзать острым хвостом…
Сарет также мстил за тех страдальцев из «лаборатории» служителей темной ипостаси Асхи. Один вид этих жутких комнат с распятыми вдоль стен подопытными, со столами, залитыми кровью, с клетками, в которые пребывали еще совсем недавно живые пленники, ныне превращенные в бездушных и безмозглых зомби, – места, которое показалось ему скорее бойней, – его просто разъярил. Как бы ни манила его с недавних пор возможность обрести власть над миром, завладев Черепом Теней, как бы легко ни давалась ему магия и боевое искусство, вскармливая высокомерие, – Сарет был по своей натуре добросердечным и милосердным пареньком. Его возмутили зверские опыты некромантов, и он попытался помочь хоть чем-то несчастным жертвам служителей Намтару. Юноша попробовал применить заклинание исцеления – но оказалось, что он умеет использовать его только по отношению к себе. Он подносил к иссохшим губам одного мученика, которого, казалось, еще можно было спасти, склянку с лечебным зельем – но все было тщетно. Некроманты издевались над своими рабами столь изощренно, что исцелить несчастных уже было невозможно. Единственное, что мог сделать Сарет, – это внять мольбам страдальцев и покончить с их муками. Да, в путешествии он навидался всякого, но знал, что еще долго эта страшная лаборатория-бойня будет являться ему во снах. Теперь к его личной мести прибавилась и месть за этих невинно убиенных ради «научных исследований» во благо темной ипостаси Асхи.
Что ж, у Сарета теперь прекрасная возможность показать нескольким из этих псевдо ученых и их приспешникам, каково было тем несчастным из лаборатории. Рвать, бросать, пронзать их – без жалости, без сожаления. Они ведь тоже не ведали жалости – пусть почувствуют то же, что испытали их жертвы. Больше злости, больше крови, о, эти крики ужаса и боли, оказывается, так веселят его сердце!
Сарет мстил также за Линну – он помнил, как все внутри оборвалось, когда Арантир спокойно и безжалостно все той же энергией телекинеза бросил ее о стену – короткий стон и, упав вниз, девушка осталась неподвижно лежать на каменном полу храма, даже не пошевелившись. Юноша помнил, как завопил и начал трясти решетку, разделяющую его и некроманта, будто мог снова ее поднять. Ксана его тогда действительно спасла – вернула ему ясность ума, а ведь он был готов буквально изрубить Арантира на куски за то, что он сделал. Теперь-то Сарет понимал, что, не владея собой, он не то что не изрубил бы – но даже не успел бы причинить некроманту и малейшего вреда – лишь сам бесславно погиб бы. А без энергии Черепа суккуба не смогла бы вернуть его к жизни.
Потом, в темном Храме Паука, Сарету некогда было думать о подруге, которую он считал погибшей: приходилось сражаться, плутать по мрачным катакомбам, карабкаться наверх, спускаться вниз, нырять в мутную воду, искать сначала Череп, а потом, после смерти и чудесного воскрешения, – целый день выбираться из древнего святилища, когда-то построенного последователями Седьмого Дракона, а ныне пребывающего в руках орков и гоблинов. И отчасти юноша был рад тому, что не оставался ни на минуту наедине со своими мыслями. То ли в силу возраста, то ли, как он теперь понимал, крови демона, он легко выходил из себя, легко давал чувствам и эмоциям увлечь себя – неважно, был ли то гнев, радость или печаль. Нет, в том храме было не до тоски и воспоминаний – иначе Арантиру не пришлось бы утруждать себя расправой над ним: это сделали бы многочисленные зомби, пауки или же восставший из гроба лич.
Некогда Сарету было горевать, и когда он вернулся на корабль. Едва Дункан дал приказ отчаливать, как юноша немедля отправился в свою каюту, где кое-как высвободился из доспехов и буквально упал на койку, мгновенно уснув. Он был так измотан всем произошедшим, что у него не осталось сил ни на раздумья, ни на переживания.
До утра он провалялся на койке – отсыпаясь, хотя его то и дело будили кошмары – пауки, окружающие и жалящие его, грозящий ему Арантир, тянущие его под воду зомби, которые пытались его утопить и заставить присоединиться к их темной гвардии на веки веков. Но, каждый раз просыпаясь в холодном поту, юноша снова падал на кровать и проваливался в беспокойный сон – он слишком измучился, усталость была сильнее всех тревожащих его видений.
Однако едва забрезжил рассвет, как Сарет проснулся – странно, но теперь, когда в нем пробудилась кровь демона, он восстанавливал силы в разы быстрее – ему хватило даже этих немногих ночных часов. Не зная, чем занять себя, юноша отправился бродить по кораблю – и вот тут-то, когда он временно не должен был бороться, защищаться и нападать, его и захлестнули воспоминания – и немедленно скорбь и боль накрыли его с головой.
Путь из Стоунхельма на остров Черепа был короток – всего-то полтора дня – и большую часть того времени он тоже проспал: приключения в городе были очень насыщенными. Но оставшуюся часть дороги он провел с Линной – к полному негодованию Ксаны. Они разговаривали, девушка давала ему дельные советы по магии. Благодаря ей, он улучшил свои навыки целительства и смог излечивать сам себя, а также наконец освоил телекинез – заклинание, которое давно уже манило его, но почему-то не поддавалось. Что и говорить, Линна была настоящим мастером этого искусства передвигать предметы по воздуху – ей было под силу поднимать даже огромные глыбы. Конечно, ни на что подобное Сарет не претендовал, но те навыки, что он обрел, здорово помогли ему впоследствии в храме.
И вот теперь, куда бы он ни пошел на корабле – на палубу ли, где они стояли вечером, облокотившись на перила, и разговаривали о том и о сем, в его ли каюту, где несколько часов подряд они практиковали телекинез, а после еще целый час убирали черепки от разбитых тарелок и ваз, в госпиталь ли, где Линна оказывала помощь раненым при атаке наемников Арантира морякам и солдатам и где Сарет имел возможность получить несколько наглядных уроков целительства и научиться лучше разбираться в зельях, – везде его преследовал ее образ, заставляя сердце болезненно сжиматься.
В ее каюте юноша не смог пробыть и минуты: слишком уж здесь ощущалось ее присутствие – присутствие человека, который ушел, казалось бы, ненадолго и оставил раскрытую книгу на пюпитре, на столе – тетрадь с какими-то пометками, а на кровати – одну из ученических роб послушницы. Вот скрипнет дверь и Линна вернется. Но вся горькая правда в том, что она мертва и осталась навеки на далеком, забытом всеми острове. У них даже не было времени отдать ей последние почести – похоронить по-человечески.
В кабину рулевого, где девушка сбивчиво пыталась объясниться в своих чувствах к нему, Сарет и вовсе предпочел не заходить – это было чересчур даже для него. Эти переживания, эта боль не довела бы его до добра – он должен был оставаться сильным, чтобы найти Арантира и отобрать у него этот треклятый Череп, похоже, приносивший всем одним несчастья, – чтобы ни ее смерть, ни всех тех, кто так или иначе отдал свои жизни за эту реликвию, не была напрасной.
Ксану, конечно же, не радовали подобные мысли паренька, а также все эти его блуждания с потерянным видом по кораблю. Но она молчала и терпела – видимо, думала, что это временно. Соперницы больше нет в живых, а Сарет пострадает и забудет. В конце концов, не зря говорят, что время лечит. А уж она утешит – придет ее пора.
Да, Сарет хорошо все это запомнил – эту жгучую боль от ощущения невозвратимой потери, когда Линну убили на его глазах, а он ничем не мог ей помочь, и ту боль, которая пришла потом – тягучая, саднящая, будто проникающая в самую глубь души – от ощущения того, что все это случилось на самом деле и он уже не сможет ничего поделать – прошлого не вернуть.
И вот когда, казалось, Драконы смилостивились над Мессией за все мытарства, которые он претерпел за последние недели, ставшие для него годами, и сделали ему хотя бы маленький подарок – вернули ему подругу, он менее чем за пару мгновений вновь потерял ее. Ведь если не тешить себя пустыми надеждами, то каковы были ее шансы уцелеть и дождаться его в логове Паучихи? Мизерны. Сарет просто мог не успеть спуститься в Яму – мог снова оказаться так близко и снова быть бессильным ее спасти. Это было слишком жестоко.
Что ж, Арантир, который не только забрал у него жизнь, но и отнимал тех, кто становился ему дорог, должен за это заплатить. А пока пусть платят его приспешники. Не жалеть – кидать их с силой о стену – так же, как он кинул ее. Схватить вот этого рыцаря-вампира и бросить в пропасть – так же, как бросили ее. Да, слуге Тьмы не повезло – паук не подхватил его, и вампир с диким криком рухнул вниз, наверное, разбившись насмерть. Что ж, заслуженно – его жизнь, а также жизнь его собратьев и всех этих черных колдунов подарят новую энергию Сарету. Энергию, которую он пустит на то, чтобы снова мстить, убивать их собратьев и добраться, наконец, до Ямы. И спасти Линну. А если уже поздно и девушка погибла, то хотя бы жестоко отомстить.
Кромсать их, вонзать когти в тела врагов, душить их, пронзать насквозь. Он – демон и теперь даже радуется этому. Он – Темный Мессия, и гнев его страшен, страшна его месть. Он зальет дворец Арантира кровью его служителей, а потом найдет и самого некроманта – и так же насадит его на шип, заставит молить о пощаде, напомнит ему все! И свою боль, и хлещущую из пронзенной груди кровь, и рвущееся дыхание, и обволакивающую сознание темноту, и то черное утро на корабле, когда словно тысячи иголок вонзались в его сердце и снова было трудно дышать. И подаренную и вновь отнятую надежду – все.
Сарет и не заметил, как площадка для молитв опустела – вокруг валялись лишь изуродованные тела его противников, каменный пол был залит кровью. Он остановился, разочарованно огляделся – в тщетных поисках новых жертв. Но их не было. Зловещая тишина повисла над пропастью и небольшой площадкой над ней, предназначенной для песнопений во славу Паучихи Асхи, а ставшей местом кровавой тризны полудемона. «Надо идти дальше, дальше», – подумал Сарет и бросился бежать по коридору, забыв обо всем. Но не преодолел и половины пути до проема, закрытого решеткой, как ощутил жуткую слабость во всем теле. Слабость такую, будто он бежал без остановки с десяток миль, будто ему на плечи взвалили несколько каменных глыб, будто его отравили пауки, будто зомби дыхнули на него своим ядовитым зловонием.
– Сарет, форма демона! Она забирает у тебя силы, когда ты не сражаешься! Ты – получеловек и не может находиться в ней долго, немедленно превращайся назад! – раздался в голове встревоженный голос Ксаны.
Сарет будто не слышал. Не страшно, он доберется. Он столкнется с врагами по пути к Яме и заберет их силы. Он разорвет на части эту Паучиху и заберет из ее логова Линну. А потом они уже вместе доберутся и до Арантира и его подруга, как и он, насладится местью. Только бы дойти до конца коридора, который вдруг начал качаться из стороны в сторону, будто ожил. Каждый шаг давался с трудом, а решетка словно не приближалась, а отдалялась, утопая в красном мареве. Почти теряя рассудок, Сарет даже не осознавал, каково было бы Линне увидеть его в форме демона. Неважно, главное – он ее спасет или отомстит.
– Сарет! – суккуба уже кричала, понимая, что еще немного – и юноша потеряет сознание и станет легкой добычей даже для простого темного наемника. Со стоящего в боковом проходе стола поднялась в воздух какая-то бутыль и полетела в голову Сарета, с треском разбившись. Конечно, юноше, пребывавшем в форме демона, это не могло причинить особого вреда, но остановило на мгновение.
– Ксана? – невнятно пробормотал он.
– Немедленно возвращай себе форму человека, ты погибнешь!
И тут в памяти Сарета всплыли все ее советы, все предупреждения. Он – получеловек- полудемон – способен существовать в двух формах и пользоваться преимуществами каждой из них. Но форма демона лишает его сил и туманит разум. Он становится управляем эмоциями и, если не получает подпитки, забирая энергию врагов, слабеет и умирает. Это – плата. Юноша собрал в кулак всю свою волю, все оставшиеся силы – и снова вернулся в форму человека, бессильно упав на пол, тяжело дыша.
По его лицу, смешиваясь с потом, стекал ягодный сок – именно он был в бутыли, которой запустила в него Ксана. Порезов не было – кожа демона защитила его, но голова раскалывалась. Во всем теле по-прежнему ощущалась слабость, но был отрадно, что она больше не прогрессировала.
– Рюкзак, найди свой рюкзак! – хотя голос Ксаны звучал лишь его мыслях, он явно чувствовал, что она всерьез разволновалась, – впрочем, он уже привык различать, какие эмоции скрываются за посланиями, на первый взгляд телепатически бесстрастно передаваемыми суккубой. – Там зелье, – твердила она. – Выпей его, быстро!
Сарет с трудом встал и, запинаясь, побрел назад – к площадке для молитв. Его счастье, что на пути ему никто не встретился, ибо у него с собой были лишь кинжалы, которыми он так и не научился нормально пользоваться – предпочитал лук и меч. Юноша, наконец доковыляв до Ямы, принялся оглядываться, разыскивая свой рюкзак. И ужаснулся.
Теперь, когда голос крови умолк и к нему вернулся разум, Сарет пребывал в шоке от того, что совершил. Эти тела, разбросанные вокруг, эти застывшие в муке лица, эта кровь повсюду – неужели это дело его рук?
– Рюкзак, там, справа, за телом рыцаря-вампира, – Ксана, похоже, уже сходила с ума от беспокойства. – Давай же, Сарет, не медли! Люди Арантира могут прийти в любую минуту. Или даже он сам!
Сарет стиснул зубы и, сделав несколько шагов до убитого рыцаря, в доспехе которого зияла огромная дыра с зазубренными краями – будто нечто разорвало даже стальной нагрудник, – а в шлеме была внушительная вмятина, отодвинул с дороги тело и дотянулся до своего рюкзака. Катастрофически медленно он раскрыл его, сунул руку внутрь и, наконец, нащупал одно из зелий здоровья. Отвинтил крышку, глотнул, поперхнулся, закашлялся, медленными глотками осушил флакон. Пальцы выпустили склянку, и она, упав, со звоном прокатилась по полу. И этот звук, раздавшийся неожиданно громко в полной тишине замка Арантира, будто полностью вернул его в чувства – Сарет снова стал самим собой.
Прятаться, таиться было бесполезно – юноша признался самому себе, что именно он жестоко расправился с врагами. Жестоко и чувствуя при этом наслаждение. Он радовался их страданиям, пил их жизни, будто какой-то вампир – вот как пил сейчас это зелье. Но эта энергия боли и страдания – пусть и врагов, пусть и не менее жестоких убийц – будто медленно убивала его сейчас. Нет, не тело – Сарету становилось лучше с каждой секундой, зелье было отменным. Но он ощущал странное чувство, будто умирает его душа – будто за каждый удар, который наносил он по врагам, сейчас получает удар он, будто за каждую выпитую жизнь его душа лишается частички своей.
Как демона, его мучила слабость из-за того, что он был человеком и не мог долго существовать без силы, которую забирал у других. Но, как человека, его сейчас мучила боль от того, что он, пользуясь преимуществами своей второй натуры, крал чужие жизни. Да, в чем-то Арантир был прав. Он – монстр. Неважно, что сейчас он жестоко убил врагов, которые убили бы его, не окажись он сильнее. Важно то, что ему нравилось убивать, нравилось издеваться над противниками, упиваться их муками. Важно то, что он переставал быть Саретом, что он превращался в существо, одержимое лишь самыми низменными эмоциями. Важно то, что он забывался и терял себя – и мог уже никогда не вернуться.
Да, он разгромил своих врагов – это оказалось детской игрой. Да, в форме демона он страшен, и вряд ли кто может быть по-настоящему ему опасен. Ведь он не просто рядовой демон – он сын самого Кха-Белеха, повелителя Шио. Он – Темный Мессия. Как человек, он мгновенно овладевал сложнейшими заклинаниями и боевыми приемами, как демон, он на голову превосходил других детей Ургаша – только с тем отличием, что долго пребывать в демоническом обличии не мог. Да, он, Сарет, грозен и страшен, теперь ему есть, что противопоставить Арантиру. Но вот только почему он чувствовал не радость, не торжество, а эту щемящую тоску, эту сжимающую сердце в тиски боль? Может быть, потому, что ему никогда не стать настоящим демоном, как не стать и настоящим человеком? Потому, что он обречен навечно пребывать разорванным между двумя своими ипостасями?
На острове Черепа, придя в себя и впервые испытав свою силу, Сарет радовался этой новой мощи – пусть и заплатил за нее фактической смертью своего человеческого состояния. Теперь же это казалось ему скорее проклятием. Куда приведет его демоническая сила? Неужели он станет чудовищем – как его называли орки? Неужели однажды потеряет себя навсегда? Или снова сделается пешкой в чьих-то руках? Только сейчас Сарет понял, что, когда он теряет разум и идет на поводу у своих эмоций, он катастрофически слаб, даже обладая невиданной силой: ибо таким существом легко управлять, такого легко подтолкнуть к чему угодно. Нет, он не хочет снова быть ничьей игрушкой.
А как же Линна? Что сказала бы она, если бы увидела, как он убивал своих врагов? Если бы перед ее глазами предстали эти окровавленные тела? Если бы он явился перед ней в своей демонической форме – с безумными глазами, готовый броситься на любого и жестоко расправиться с ним? Она бы посмотрела на него с ужасом и отшатнулась от него. И это было бы больно – намного больнее, нежели ему сейчас. Но еще страшнее, если, однажды потеряв контроль над собой, ведомый эмоциями, он накинулся бы на нее и убил, сам того не осознавая. Пожалуй, тогда он бы сам бросился на драконий шип.
Сарет все так же стоял на коленях на каменном полу, не чувствуя, как затекли ноги. Кровь, повсюду кровь. Обличия демона уже нет, но на его руках по-прежнему оставалась кровь – как и на его доспехах. И по лицу тоже стекала кровь. Нет, это ягодный сок. Но кажется, что это тоже кровь.
Не превращаться больше в демона? Никогда, ни при каких условиях! Забыть про эти возможности? Но… они так соблазнительны… так притягательны. Нет, он поддастся и рискнет – не устоит. Да, Ксана вновь напомнит ему о том, что надо превращаться назад, и он вернется в облик человека – ведь она заботится о нем. Вроде как заботится, сейчас он ни в чем уже не был уверен. Но Сарет знал, что каждое превращение, вылившееся в беспощадную бойню, будет забирать частичку его человеческой души. Он заплатит за форму демона сполна – гораздо дороже, нежели простой слабостью тела. Что же делать, что же?
– Сарет, пора идти! Сюда могут вернуться некроманты!
Он не слушал.
– Сарет, мой Принц, ты измучен, но ты должен дойти до покоев Арантира и узнать его замыслы. Еще немного, любовь моя, и Череп будет наш! Иди же, вставай!
Даже Череп уже не привлекал его так.
– Сарет, у нас мало времени!
Какая разница?
– Сарет! Умоляю, мой Принц, приди в себя! Ты уязвим, тебя легко могут убить!
Все напрасно. Он был погружен в себя, он ее не слышал.
Вдруг из Ямы раздался странный шум – очень знакомый. Юноша непроизвольно вздрогнул – в Храме Черепа он свалился в колодец, наполненный пауками, и был вынужден долго искать путь наверх. Столько пауков зараз он в жизни не видел. В кромешной мгле ему не всегда удавалось использовать заклинание Кошачий глаз, позволяющий видеть даже в полном мраке, и тогда только выработанное потом и кровью умение слушать темноту помогало ему угадывать, что к нему подкрадываются эти ядовитые твари, быстро перебирая своими лапами и издавая при этом чавкающий звук. И вот сейчас слух Сарета уловил нечто подобное – только звук был на порядок громче. Так лазала по своему логову огромная Паучиха. Паучиха, к которой бросили Линну. Линна…
Проклятье, он же должен спешить к ней, а он торчит здесь! Непростительная роскошь терять драгоценные минуты. Неважно, демон он или нет – но ее надо спасти, а потом найти Арантира и узнать его планы, а там… там видно будет.
Сарет вскочил на ноги, охнул, ибо от долгого стояния на коленях они здорово затекли. Сделал несколько шагов, разминаясь, отыскал среди тел убитых врагов свой пламенный меч, повесил на плечо огненный лук, за спину забросил Щит Молний.
Уходя, юноша в последний раз глянул на побоище, которое устроил здесь. Он думал, что уже испытал всю горечь поражения, в которое вдруг обернулась его недавняя победа – это случилось, когда он держал в руках заветный артефакт, а через мгновенье его вырвали у него, а самого бросили на шип. Но, оказалось, бывают ситуации и намного тяжелее – когда ты только что упивался победой, а спустя мгновение понял, что это на самом деле твое поражение. Когда ты убивал врагов, а после понял, что тот, на кого ты на самом деле поднимал свой меч, – ты сам.
Так что и эти все разговоры о Сарете были не случайны. С июня месяца старательно строчила один фанф. Задумывался он как небольшой рассказ, но... Разве у меня бывают "небольшие" рассказы? Это вечно разрастается до полного неприличия. Нет, увы, таланта Чехова у меня нет.
В общем, писала я, писала, а в итоге получился винегрет из отрывков, которые нужно соединить в нечто цельное. И тут-то вдохновение ушло с полей Асхана и переместилось вновь на Энрот. И кое-куда еще. А Сарет стал ждать своей очереди.
И тут, пару недель назад, на фикбук, в раздел, посвященный этому фэндому, пришел новый автор. В общем, "и волшебство, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь" стали возвращаться и ко мне - касательно этого произведения. Но, окинув его беглым взглядом, поняла, что, как нечто большОе, он требует огромной доработки - на которую пока времени нет. И тогда один человек мне предложил: а чего бы тебе не превратить наиболее законченные фрагменты в небольшие рассказики? Ну, скорее зарисовки, но по большому счету не важно, как их называть. Идея мне понравилась, и я пару вечеров поработала над одним из таких фрагментов, доводя его до логической завершенности.
И теперь представляю его вашему вниманию. Ну что ж, даже шапочку оформим - чтобы заинтриговать посетителей...
Фэндом: Dark Messiah of Might and Magic
Персонажи: в основном Сарет, но упоминаются и остальные герои. И наш любимый треугольничек тоже.
Жанры: агнст, джен, гет.
Рейтинг: PG-15
Предупреждения: уф... некоторая жестокость и кровушка (только не пугайтесь, всего в меру!). И да - осторожно любителям Арантира, здесь по товарищу некроманту автор проедется весьма нелицеприятно...
Размер: мини
Не страшно? Тогда открываем.
Победа и поражениеКогда Сарету стало доступно новое оружие – его собственная демоническая природа, – он и не ведал, что оно могло оказаться обоюдоострым – палкой о двух концах. Обретение этой мощи дорого стоило ему – он погиб и при воскрешении силой Черепа в нем пробудилась его прежде спавшая кровь отца, кроме того, ему передались и некоторые способности Ксаны. Эта новая сила имела свои минусы: пребывая в форме демона долгое время, Сарет начинал слабеть и терял жизненную энергию, – но в то же время давала огромные преимущества. В эти минуты любая его эмоция – прежде всего негативная, такая, как ярость, гнев, желание мести и тому подобное, – в мгновение ока передавалась телу, которое будто начинало жить своей жизнью. Сарет обретал невиданную физическую мощь и принимался крушить врагов, как беспомощных щенят: он терзал их лапами с острыми, как кинжалы когтями, ударял могучим хвостом, одним толчком отбрасывал на несколько футов и с такой силой кидал их об стену, что не выживали даже самые выносливые противники.
Более того – один его вид ужасал врагов – будь то храбрые орки или же некроманты и рыцари-вампиры. Он помнил, как воины Красного Черепа, в жилах которых тоже текла кровь демонов, стали отступать от него с криками: «Порождение Ургаша, демонова кровь!» Нет, они все же пытались сопротивляться – но тщетно: их боевой дух словно надломился. Признаться, сражаться с орками, которые всего лишь защищали вверенный им храм, Сарету вовсе не нравилось, и на острове он применил доставшиеся от отца умения всего один лишь раз. Стоило ему вернуть свой магический рюкзак с оружием, как он снова принялся сражаться мечом или же сотворять заклинания.
Но был момент, когда юноша вынужден был вновь использовать демоническое обличье – и в результате едва полностью не потерял контроль над собой. Случилось это в логове некромантов – Обители Праха.
***
Когда Сарет был уже на полпути к покоям Арантира, где, как надеялся юноша, он смог бы узнать о планах лорда Эриша, он вдруг услышал чей-то крик о помощи. Поначалу ему показалось, что у него галлюцинации. Как та, кому принадлежал этот голос, могла оказаться здесь, как она вообще могла выжить? И все же Сарет сломя голову кинулся вперед, несмотря на предостережения Ксаны о том, что это может быть ловушка. Юноша слишком хотел, чтобы это было не видением усталого и измученного рассудка и не коварным трюком некромантов, он отчаянно надеялся на чудо.
И чудо произошло – он увидел ту, которую уже считал погибшей. Нет, глаза, слух, а главное, чувства его не обманывали – Линна в самом деле выжила. Но Сарет не успел даже порадоваться: прямо на его глазах девушку бросили в яму к Священной Паучихе – живому символу некромантов. Находясь на другом конце глубокого каменного колодца, он мог лишь в оцепенении наблюдать за этим – снова не в силах что-либо сделать, хоть как-то помочь ей. Будто чертовы служители темной ипостаси Асхи специально издевались над ним – Темным Мессией, героем пророчеств, храбрым воином и талантливым молодым магом – и при всем этом таким беспомощным, неспособным спасти тех, кто ему был дорог.
К счастью, в этот раз у Сарета оставался лучик надежды, что ему удастся спасти подругу. Он знал, что девушка не разбилась, приземлившись на паутину, но с ужасом увидел, как ее утащила в свое логово гигантская тварь. Юноша надеялся, что Линна еще жива, и искал способ спуститься туда и спасти ее. И вот тут-то, отчаянно заметавшись по замку в попытках отыскать вход в Яму, он и наткнулся на отборный отряд рыцарей-вампиров и некромантов, проводивших это жертвоприношение. Увидев «осквернителя священной обители Матери Тишины», приспешники Арантира решили схватить его и порадовать своего питомца еще одним лакомством. Но они жестоко просчитались. Поняв, что ни рукопашный, ни стрелковый бой не поможет ему против четверых здоровенных вампиров-воинов, закованных с головы до ног в стальные доспехи, трех черных стражей, а также против некромантов, на порядок превосходящих его в магии, Сарет рискнул и, отбросив в сторону рюкзак и меч, принял форму демона.
Признаться, эта схватка все еще живо стояла перед ним – его несомненный триумф и вместе с тем горькое поражение.
***
Сарет с яростью обрушился на врагов, но в первые минуты он себя еще контролировал: наносил меткие, выверенные удары хвостом, хватал врагов когтистыми лапами и швырял прочь, а после ловко уклонялся от мечей темных воинов и заклинаний некромантов. Однако потом, почувствовав вкус битвы и ощутив, как ему передается жизненная энергия первого убитого врага, юноша словно потерял разум. Единственное, что он осознавал, – желание мстить.
Мстить за себя самого – о, он прекрасно помнил, как поступил с ним Арантир. Сарет был измучен долгими скитаниями по склепу в поисках магических камней и битвами с толпами зомби; был просто ошарашен видением, в котором с ним впервые заговорил отец – великий Демон-лорд Шио – и приказал отдать ему Череп Теней и вместе править миром; был сильно ослаблен как физически, так и эмоционально этим телепатическим контактом; был удручен пониманием того, сколько жертв пришлось принести, чтобы раздобыть этот проклятый артефакт, и – что было тяжелее всего – его буквально раздирала на части необходимостью здесь и сейчас сделать окончательный выбор. Признаться, юноша был настолько подавлен в тот момент обрушившейся на него нежданной правдой, что не радовался ни драгоценной реликвии, лежащей перед ним на расстоянии вытянутой руки, ни своей особой судьбе, ни той важной роли, которую дали ему Драконы, ни возможности обрести невиданную силу и власть. Он просто хотел покоя – чтобы на него не давили, не вынуждали немедленно принять решение. Но самым ярким чувством, которое Сарет ощущал в тот момент, была горечь – горечь от осознания того, что в этом грандиозном спектакле, разыгранном с ним и перед ним, ему была уготована действительно главная роль – но вот только, увы, роль марионетки.
И вот, когда он только-только пришел в себя и бессмысленно глядел на Череп Теней, который все это время лежал перед ним, появился Арантир. Некромант при помощи телекинеза поднял юношу, совершенно беспомощного и незащищенного в тот момент, и, как котенка, швырнул на торчащий у алтаря длинный драконий шип. Сарет помнил эту дикую боль, помнил, как не мог сделать ни вдоха, как из горла хлынула кровь, как в смятении смотрел на окровавленный шип, будто не понимая, что это кровь его самого и его только что безжалостно убили. Помнил, как попытался последним отчаянным рывком подняться – и упал назад, на камни алтаря, а огромная статуя паучихи будто падала на него, утаскивая в свое мрачное царство. Ему некогда было слушать слова Арантира, но несколько из них запечатлелись даже в его гибнущем сознании: «Я делаю это ради блага всего Асхана».
Ради блага Асхана его, мальчишку, убили, насадили на кол, будто принесли в жертву на древнем алтаре. Арантир даже не удосужился поговорить с ним, спросить – а чего же желает сделать он, Сарет? Хочет ли он вообще освобождать отца и повергать мир в Хаос? Нет, все было гораздо проще: он – Темный Мессия и потому должен быть убит – не важно, что ему тоже хочется жить, что у него есть свои мечты, свои желания, что он также влюбляется, ненавидит, прощает, рискует и ошибается, совершает как мужественные, так и откровенно глупые поступки – ровно как и любой другой человек. Не важно, что он тоже имеет право на жизнь. Но нет, приговор Арантира был однозначен – смерть.
Что ж, Сарет приговорил злобного некроманта к тому же. А пока не может до него добраться, пусть пострадают его слуги. Не жалеть, рвать их когтями, швырять в пропасть, кидать о стены, пронзать острым хвостом…
Сарет также мстил за тех страдальцев из «лаборатории» служителей темной ипостаси Асхи. Один вид этих жутких комнат с распятыми вдоль стен подопытными, со столами, залитыми кровью, с клетками, в которые пребывали еще совсем недавно живые пленники, ныне превращенные в бездушных и безмозглых зомби, – места, которое показалось ему скорее бойней, – его просто разъярил. Как бы ни манила его с недавних пор возможность обрести власть над миром, завладев Черепом Теней, как бы легко ни давалась ему магия и боевое искусство, вскармливая высокомерие, – Сарет был по своей натуре добросердечным и милосердным пареньком. Его возмутили зверские опыты некромантов, и он попытался помочь хоть чем-то несчастным жертвам служителей Намтару. Юноша попробовал применить заклинание исцеления – но оказалось, что он умеет использовать его только по отношению к себе. Он подносил к иссохшим губам одного мученика, которого, казалось, еще можно было спасти, склянку с лечебным зельем – но все было тщетно. Некроманты издевались над своими рабами столь изощренно, что исцелить несчастных уже было невозможно. Единственное, что мог сделать Сарет, – это внять мольбам страдальцев и покончить с их муками. Да, в путешествии он навидался всякого, но знал, что еще долго эта страшная лаборатория-бойня будет являться ему во снах. Теперь к его личной мести прибавилась и месть за этих невинно убиенных ради «научных исследований» во благо темной ипостаси Асхи.
Что ж, у Сарета теперь прекрасная возможность показать нескольким из этих псевдо ученых и их приспешникам, каково было тем несчастным из лаборатории. Рвать, бросать, пронзать их – без жалости, без сожаления. Они ведь тоже не ведали жалости – пусть почувствуют то же, что испытали их жертвы. Больше злости, больше крови, о, эти крики ужаса и боли, оказывается, так веселят его сердце!
Сарет мстил также за Линну – он помнил, как все внутри оборвалось, когда Арантир спокойно и безжалостно все той же энергией телекинеза бросил ее о стену – короткий стон и, упав вниз, девушка осталась неподвижно лежать на каменном полу храма, даже не пошевелившись. Юноша помнил, как завопил и начал трясти решетку, разделяющую его и некроманта, будто мог снова ее поднять. Ксана его тогда действительно спасла – вернула ему ясность ума, а ведь он был готов буквально изрубить Арантира на куски за то, что он сделал. Теперь-то Сарет понимал, что, не владея собой, он не то что не изрубил бы – но даже не успел бы причинить некроманту и малейшего вреда – лишь сам бесславно погиб бы. А без энергии Черепа суккуба не смогла бы вернуть его к жизни.
Потом, в темном Храме Паука, Сарету некогда было думать о подруге, которую он считал погибшей: приходилось сражаться, плутать по мрачным катакомбам, карабкаться наверх, спускаться вниз, нырять в мутную воду, искать сначала Череп, а потом, после смерти и чудесного воскрешения, – целый день выбираться из древнего святилища, когда-то построенного последователями Седьмого Дракона, а ныне пребывающего в руках орков и гоблинов. И отчасти юноша был рад тому, что не оставался ни на минуту наедине со своими мыслями. То ли в силу возраста, то ли, как он теперь понимал, крови демона, он легко выходил из себя, легко давал чувствам и эмоциям увлечь себя – неважно, был ли то гнев, радость или печаль. Нет, в том храме было не до тоски и воспоминаний – иначе Арантиру не пришлось бы утруждать себя расправой над ним: это сделали бы многочисленные зомби, пауки или же восставший из гроба лич.
Некогда Сарету было горевать, и когда он вернулся на корабль. Едва Дункан дал приказ отчаливать, как юноша немедля отправился в свою каюту, где кое-как высвободился из доспехов и буквально упал на койку, мгновенно уснув. Он был так измотан всем произошедшим, что у него не осталось сил ни на раздумья, ни на переживания.
До утра он провалялся на койке – отсыпаясь, хотя его то и дело будили кошмары – пауки, окружающие и жалящие его, грозящий ему Арантир, тянущие его под воду зомби, которые пытались его утопить и заставить присоединиться к их темной гвардии на веки веков. Но, каждый раз просыпаясь в холодном поту, юноша снова падал на кровать и проваливался в беспокойный сон – он слишком измучился, усталость была сильнее всех тревожащих его видений.
Однако едва забрезжил рассвет, как Сарет проснулся – странно, но теперь, когда в нем пробудилась кровь демона, он восстанавливал силы в разы быстрее – ему хватило даже этих немногих ночных часов. Не зная, чем занять себя, юноша отправился бродить по кораблю – и вот тут-то, когда он временно не должен был бороться, защищаться и нападать, его и захлестнули воспоминания – и немедленно скорбь и боль накрыли его с головой.
Путь из Стоунхельма на остров Черепа был короток – всего-то полтора дня – и большую часть того времени он тоже проспал: приключения в городе были очень насыщенными. Но оставшуюся часть дороги он провел с Линной – к полному негодованию Ксаны. Они разговаривали, девушка давала ему дельные советы по магии. Благодаря ей, он улучшил свои навыки целительства и смог излечивать сам себя, а также наконец освоил телекинез – заклинание, которое давно уже манило его, но почему-то не поддавалось. Что и говорить, Линна была настоящим мастером этого искусства передвигать предметы по воздуху – ей было под силу поднимать даже огромные глыбы. Конечно, ни на что подобное Сарет не претендовал, но те навыки, что он обрел, здорово помогли ему впоследствии в храме.
И вот теперь, куда бы он ни пошел на корабле – на палубу ли, где они стояли вечером, облокотившись на перила, и разговаривали о том и о сем, в его ли каюту, где несколько часов подряд они практиковали телекинез, а после еще целый час убирали черепки от разбитых тарелок и ваз, в госпиталь ли, где Линна оказывала помощь раненым при атаке наемников Арантира морякам и солдатам и где Сарет имел возможность получить несколько наглядных уроков целительства и научиться лучше разбираться в зельях, – везде его преследовал ее образ, заставляя сердце болезненно сжиматься.
В ее каюте юноша не смог пробыть и минуты: слишком уж здесь ощущалось ее присутствие – присутствие человека, который ушел, казалось бы, ненадолго и оставил раскрытую книгу на пюпитре, на столе – тетрадь с какими-то пометками, а на кровати – одну из ученических роб послушницы. Вот скрипнет дверь и Линна вернется. Но вся горькая правда в том, что она мертва и осталась навеки на далеком, забытом всеми острове. У них даже не было времени отдать ей последние почести – похоронить по-человечески.
В кабину рулевого, где девушка сбивчиво пыталась объясниться в своих чувствах к нему, Сарет и вовсе предпочел не заходить – это было чересчур даже для него. Эти переживания, эта боль не довела бы его до добра – он должен был оставаться сильным, чтобы найти Арантира и отобрать у него этот треклятый Череп, похоже, приносивший всем одним несчастья, – чтобы ни ее смерть, ни всех тех, кто так или иначе отдал свои жизни за эту реликвию, не была напрасной.
Ксану, конечно же, не радовали подобные мысли паренька, а также все эти его блуждания с потерянным видом по кораблю. Но она молчала и терпела – видимо, думала, что это временно. Соперницы больше нет в живых, а Сарет пострадает и забудет. В конце концов, не зря говорят, что время лечит. А уж она утешит – придет ее пора.
Да, Сарет хорошо все это запомнил – эту жгучую боль от ощущения невозвратимой потери, когда Линну убили на его глазах, а он ничем не мог ей помочь, и ту боль, которая пришла потом – тягучая, саднящая, будто проникающая в самую глубь души – от ощущения того, что все это случилось на самом деле и он уже не сможет ничего поделать – прошлого не вернуть.
И вот когда, казалось, Драконы смилостивились над Мессией за все мытарства, которые он претерпел за последние недели, ставшие для него годами, и сделали ему хотя бы маленький подарок – вернули ему подругу, он менее чем за пару мгновений вновь потерял ее. Ведь если не тешить себя пустыми надеждами, то каковы были ее шансы уцелеть и дождаться его в логове Паучихи? Мизерны. Сарет просто мог не успеть спуститься в Яму – мог снова оказаться так близко и снова быть бессильным ее спасти. Это было слишком жестоко.
Что ж, Арантир, который не только забрал у него жизнь, но и отнимал тех, кто становился ему дорог, должен за это заплатить. А пока пусть платят его приспешники. Не жалеть – кидать их с силой о стену – так же, как он кинул ее. Схватить вот этого рыцаря-вампира и бросить в пропасть – так же, как бросили ее. Да, слуге Тьмы не повезло – паук не подхватил его, и вампир с диким криком рухнул вниз, наверное, разбившись насмерть. Что ж, заслуженно – его жизнь, а также жизнь его собратьев и всех этих черных колдунов подарят новую энергию Сарету. Энергию, которую он пустит на то, чтобы снова мстить, убивать их собратьев и добраться, наконец, до Ямы. И спасти Линну. А если уже поздно и девушка погибла, то хотя бы жестоко отомстить.
Кромсать их, вонзать когти в тела врагов, душить их, пронзать насквозь. Он – демон и теперь даже радуется этому. Он – Темный Мессия, и гнев его страшен, страшна его месть. Он зальет дворец Арантира кровью его служителей, а потом найдет и самого некроманта – и так же насадит его на шип, заставит молить о пощаде, напомнит ему все! И свою боль, и хлещущую из пронзенной груди кровь, и рвущееся дыхание, и обволакивающую сознание темноту, и то черное утро на корабле, когда словно тысячи иголок вонзались в его сердце и снова было трудно дышать. И подаренную и вновь отнятую надежду – все.
Сарет и не заметил, как площадка для молитв опустела – вокруг валялись лишь изуродованные тела его противников, каменный пол был залит кровью. Он остановился, разочарованно огляделся – в тщетных поисках новых жертв. Но их не было. Зловещая тишина повисла над пропастью и небольшой площадкой над ней, предназначенной для песнопений во славу Паучихи Асхи, а ставшей местом кровавой тризны полудемона. «Надо идти дальше, дальше», – подумал Сарет и бросился бежать по коридору, забыв обо всем. Но не преодолел и половины пути до проема, закрытого решеткой, как ощутил жуткую слабость во всем теле. Слабость такую, будто он бежал без остановки с десяток миль, будто ему на плечи взвалили несколько каменных глыб, будто его отравили пауки, будто зомби дыхнули на него своим ядовитым зловонием.
– Сарет, форма демона! Она забирает у тебя силы, когда ты не сражаешься! Ты – получеловек и не может находиться в ней долго, немедленно превращайся назад! – раздался в голове встревоженный голос Ксаны.
Сарет будто не слышал. Не страшно, он доберется. Он столкнется с врагами по пути к Яме и заберет их силы. Он разорвет на части эту Паучиху и заберет из ее логова Линну. А потом они уже вместе доберутся и до Арантира и его подруга, как и он, насладится местью. Только бы дойти до конца коридора, который вдруг начал качаться из стороны в сторону, будто ожил. Каждый шаг давался с трудом, а решетка словно не приближалась, а отдалялась, утопая в красном мареве. Почти теряя рассудок, Сарет даже не осознавал, каково было бы Линне увидеть его в форме демона. Неважно, главное – он ее спасет или отомстит.
– Сарет! – суккуба уже кричала, понимая, что еще немного – и юноша потеряет сознание и станет легкой добычей даже для простого темного наемника. Со стоящего в боковом проходе стола поднялась в воздух какая-то бутыль и полетела в голову Сарета, с треском разбившись. Конечно, юноше, пребывавшем в форме демона, это не могло причинить особого вреда, но остановило на мгновение.
– Ксана? – невнятно пробормотал он.
– Немедленно возвращай себе форму человека, ты погибнешь!
И тут в памяти Сарета всплыли все ее советы, все предупреждения. Он – получеловек- полудемон – способен существовать в двух формах и пользоваться преимуществами каждой из них. Но форма демона лишает его сил и туманит разум. Он становится управляем эмоциями и, если не получает подпитки, забирая энергию врагов, слабеет и умирает. Это – плата. Юноша собрал в кулак всю свою волю, все оставшиеся силы – и снова вернулся в форму человека, бессильно упав на пол, тяжело дыша.
По его лицу, смешиваясь с потом, стекал ягодный сок – именно он был в бутыли, которой запустила в него Ксана. Порезов не было – кожа демона защитила его, но голова раскалывалась. Во всем теле по-прежнему ощущалась слабость, но был отрадно, что она больше не прогрессировала.
– Рюкзак, найди свой рюкзак! – хотя голос Ксаны звучал лишь его мыслях, он явно чувствовал, что она всерьез разволновалась, – впрочем, он уже привык различать, какие эмоции скрываются за посланиями, на первый взгляд телепатически бесстрастно передаваемыми суккубой. – Там зелье, – твердила она. – Выпей его, быстро!
Сарет с трудом встал и, запинаясь, побрел назад – к площадке для молитв. Его счастье, что на пути ему никто не встретился, ибо у него с собой были лишь кинжалы, которыми он так и не научился нормально пользоваться – предпочитал лук и меч. Юноша, наконец доковыляв до Ямы, принялся оглядываться, разыскивая свой рюкзак. И ужаснулся.
Теперь, когда голос крови умолк и к нему вернулся разум, Сарет пребывал в шоке от того, что совершил. Эти тела, разбросанные вокруг, эти застывшие в муке лица, эта кровь повсюду – неужели это дело его рук?
– Рюкзак, там, справа, за телом рыцаря-вампира, – Ксана, похоже, уже сходила с ума от беспокойства. – Давай же, Сарет, не медли! Люди Арантира могут прийти в любую минуту. Или даже он сам!
Сарет стиснул зубы и, сделав несколько шагов до убитого рыцаря, в доспехе которого зияла огромная дыра с зазубренными краями – будто нечто разорвало даже стальной нагрудник, – а в шлеме была внушительная вмятина, отодвинул с дороги тело и дотянулся до своего рюкзака. Катастрофически медленно он раскрыл его, сунул руку внутрь и, наконец, нащупал одно из зелий здоровья. Отвинтил крышку, глотнул, поперхнулся, закашлялся, медленными глотками осушил флакон. Пальцы выпустили склянку, и она, упав, со звоном прокатилась по полу. И этот звук, раздавшийся неожиданно громко в полной тишине замка Арантира, будто полностью вернул его в чувства – Сарет снова стал самим собой.
Прятаться, таиться было бесполезно – юноша признался самому себе, что именно он жестоко расправился с врагами. Жестоко и чувствуя при этом наслаждение. Он радовался их страданиям, пил их жизни, будто какой-то вампир – вот как пил сейчас это зелье. Но эта энергия боли и страдания – пусть и врагов, пусть и не менее жестоких убийц – будто медленно убивала его сейчас. Нет, не тело – Сарету становилось лучше с каждой секундой, зелье было отменным. Но он ощущал странное чувство, будто умирает его душа – будто за каждый удар, который наносил он по врагам, сейчас получает удар он, будто за каждую выпитую жизнь его душа лишается частички своей.
Как демона, его мучила слабость из-за того, что он был человеком и не мог долго существовать без силы, которую забирал у других. Но, как человека, его сейчас мучила боль от того, что он, пользуясь преимуществами своей второй натуры, крал чужие жизни. Да, в чем-то Арантир был прав. Он – монстр. Неважно, что сейчас он жестоко убил врагов, которые убили бы его, не окажись он сильнее. Важно то, что ему нравилось убивать, нравилось издеваться над противниками, упиваться их муками. Важно то, что он переставал быть Саретом, что он превращался в существо, одержимое лишь самыми низменными эмоциями. Важно то, что он забывался и терял себя – и мог уже никогда не вернуться.
Да, он разгромил своих врагов – это оказалось детской игрой. Да, в форме демона он страшен, и вряд ли кто может быть по-настоящему ему опасен. Ведь он не просто рядовой демон – он сын самого Кха-Белеха, повелителя Шио. Он – Темный Мессия. Как человек, он мгновенно овладевал сложнейшими заклинаниями и боевыми приемами, как демон, он на голову превосходил других детей Ургаша – только с тем отличием, что долго пребывать в демоническом обличии не мог. Да, он, Сарет, грозен и страшен, теперь ему есть, что противопоставить Арантиру. Но вот только почему он чувствовал не радость, не торжество, а эту щемящую тоску, эту сжимающую сердце в тиски боль? Может быть, потому, что ему никогда не стать настоящим демоном, как не стать и настоящим человеком? Потому, что он обречен навечно пребывать разорванным между двумя своими ипостасями?
На острове Черепа, придя в себя и впервые испытав свою силу, Сарет радовался этой новой мощи – пусть и заплатил за нее фактической смертью своего человеческого состояния. Теперь же это казалось ему скорее проклятием. Куда приведет его демоническая сила? Неужели он станет чудовищем – как его называли орки? Неужели однажды потеряет себя навсегда? Или снова сделается пешкой в чьих-то руках? Только сейчас Сарет понял, что, когда он теряет разум и идет на поводу у своих эмоций, он катастрофически слаб, даже обладая невиданной силой: ибо таким существом легко управлять, такого легко подтолкнуть к чему угодно. Нет, он не хочет снова быть ничьей игрушкой.
А как же Линна? Что сказала бы она, если бы увидела, как он убивал своих врагов? Если бы перед ее глазами предстали эти окровавленные тела? Если бы он явился перед ней в своей демонической форме – с безумными глазами, готовый броситься на любого и жестоко расправиться с ним? Она бы посмотрела на него с ужасом и отшатнулась от него. И это было бы больно – намного больнее, нежели ему сейчас. Но еще страшнее, если, однажды потеряв контроль над собой, ведомый эмоциями, он накинулся бы на нее и убил, сам того не осознавая. Пожалуй, тогда он бы сам бросился на драконий шип.
Сарет все так же стоял на коленях на каменном полу, не чувствуя, как затекли ноги. Кровь, повсюду кровь. Обличия демона уже нет, но на его руках по-прежнему оставалась кровь – как и на его доспехах. И по лицу тоже стекала кровь. Нет, это ягодный сок. Но кажется, что это тоже кровь.
Не превращаться больше в демона? Никогда, ни при каких условиях! Забыть про эти возможности? Но… они так соблазнительны… так притягательны. Нет, он поддастся и рискнет – не устоит. Да, Ксана вновь напомнит ему о том, что надо превращаться назад, и он вернется в облик человека – ведь она заботится о нем. Вроде как заботится, сейчас он ни в чем уже не был уверен. Но Сарет знал, что каждое превращение, вылившееся в беспощадную бойню, будет забирать частичку его человеческой души. Он заплатит за форму демона сполна – гораздо дороже, нежели простой слабостью тела. Что же делать, что же?
– Сарет, пора идти! Сюда могут вернуться некроманты!
Он не слушал.
– Сарет, мой Принц, ты измучен, но ты должен дойти до покоев Арантира и узнать его замыслы. Еще немного, любовь моя, и Череп будет наш! Иди же, вставай!
Даже Череп уже не привлекал его так.
– Сарет, у нас мало времени!
Какая разница?
– Сарет! Умоляю, мой Принц, приди в себя! Ты уязвим, тебя легко могут убить!
Все напрасно. Он был погружен в себя, он ее не слышал.
Вдруг из Ямы раздался странный шум – очень знакомый. Юноша непроизвольно вздрогнул – в Храме Черепа он свалился в колодец, наполненный пауками, и был вынужден долго искать путь наверх. Столько пауков зараз он в жизни не видел. В кромешной мгле ему не всегда удавалось использовать заклинание Кошачий глаз, позволяющий видеть даже в полном мраке, и тогда только выработанное потом и кровью умение слушать темноту помогало ему угадывать, что к нему подкрадываются эти ядовитые твари, быстро перебирая своими лапами и издавая при этом чавкающий звук. И вот сейчас слух Сарета уловил нечто подобное – только звук был на порядок громче. Так лазала по своему логову огромная Паучиха. Паучиха, к которой бросили Линну. Линна…
Проклятье, он же должен спешить к ней, а он торчит здесь! Непростительная роскошь терять драгоценные минуты. Неважно, демон он или нет – но ее надо спасти, а потом найти Арантира и узнать его планы, а там… там видно будет.
Сарет вскочил на ноги, охнул, ибо от долгого стояния на коленях они здорово затекли. Сделал несколько шагов, разминаясь, отыскал среди тел убитых врагов свой пламенный меч, повесил на плечо огненный лук, за спину забросил Щит Молний.
Уходя, юноша в последний раз глянул на побоище, которое устроил здесь. Он думал, что уже испытал всю горечь поражения, в которое вдруг обернулась его недавняя победа – это случилось, когда он держал в руках заветный артефакт, а через мгновенье его вырвали у него, а самого бросили на шип. Но, оказалось, бывают ситуации и намного тяжелее – когда ты только что упивался победой, а спустя мгновение понял, что это на самом деле твое поражение. Когда ты убивал врагов, а после понял, что тот, на кого ты на самом деле поднимал свой меч, – ты сам.
@темы: Ксана, Арантир, Сарет, Dark Messiah, Линна
-
-
09.10.2013 в 16:38Рассказ очень красив, увлекателен. Пишешь ты очень хорошо и без ошибок (по крайней мере таких ужасных как в моём фанфе, в твоём рассказе не наблюдается). Очень ты уж нападаешь на Арантира – Тёмный Мессия это угроза для Асхана т.к. неизвестно что у Сарефа в голове, как он распорядится своей судьбой.
А теперь ложка дёгтя в бочку мёда.
И всё бы ничего, но твой стиль имеет недостатки (далее следует моё субъективное мнение)
1. Очень трудно прочувствовать Сарефа, ты с ним на вытянутую руку.
2. На мой взгляд невозможно «вкусить драйв» от экшена.
Хотя у него есть и плюсы:
1. С ним очень удобно философствовать, размышлять, «растекаться мыслью по древу».
2. Удобно вворачивать красивые эпитеты
3. Удобно показывать переживания героя.
-
-
09.10.2013 в 16:39Дмитрий Трегубов
-
-
09.10.2013 в 18:22У тебя прямо краткий литературный анализ получился, очень интересно. Так что спасибо за комментарий.
Да, ты прав, возможно, мой стиль "от третьего лица" несколько отдаляет как меня, так и читателя от героя. Но все-таки мне, как женщине, несколько неудобно, так сказать, втискивать себя в шкуру 20-летнего молодого человека. Раньше я пыталась писать от лица мужчин, но потом поняла, что звучит это несколько искусственно. Отсюда и некоторое отстранение. Я знаю, что и мужчины в литературе спокойно примеряют на себя маску женщины, и женщины преотлично пишут от лица мужчины, но вот, как-то не могу. Так что, скорее всего, эта черта моего стиля так и останется. Но, как ты заметил, она очень подходит для общих рассуждений и переживаний, проникновения во внутренний мир героя. Пусть и со стороны.
Насчет экшена. Признаюсь, мне вообще сложно описывать бои. Наверное, опять-таки потому, что женщина. Ну, не люблю я все это, ведь любой бой на самом деле очень жесток, и описывать, как рубишь противника, пронзаешь его мечом, отрубаешь руки-ноги-голову... Уф... А описать без смакования подробностей - тут особое умение нужно. Наверное, пока еще не получается, хотя уже приходилось описывать как-то батальные сцены, балансируя на этой тонкой грани.
Здесь же я намеренно отказалась от деталей. Ибо ладно еще бой на мечах или магический поединок. Здесь же фактически Сарет в образе демона голыми руками (или даже лапами) рвет врагов на части, душит их, когтями вспарывает доспехи - и прочие "приятности". Это хуже, чем мечи или даже магия. Мне и так кажется, что сцена боя получилась чересчур кровавой, потому я специально выбрала очень отстраненный стиль. Мы не видим прямых действий Сарета, только его ярость и мысли во время того, что он делает. И собственно сам результат. По нему мы можем понять, насколько жестокой и кровавой была битва.
На мой взгляд, этого достаточно с бедного зрителя. Если уж показывать экшен подробнее, то лучше выбрать какую-то менее жестокую сцену.
И про Арантира. Вообще, я стараюсь относиться к нему довольно нейтрально - помня про события аддона, который сюжетно предшествует Темному Мессии, и возможные причины такой ненависти лорда Эриша к демонам. Были у него свои мотивы, и вполне можно уважать стремление Арантира служить не себе любимому, как делают большинство темных магов, а всему Асхану. Т.е. я к нему отношусь сурово, но справедливо.
Но здесь мы видим все глазами Сарета. А что Сарету Арантир сделал хорошего? Убил его, не дав и слова сказать, едва не убил Линну, к которой Сарет очень привязался, обзывал последними словами, его слуги устроили резню в доме Менелага, убивая даже слуг... Сарет вправе ненавидеть после всего этого Арантира и желать мести. Вспомни, что он сказал, когда Ксана его воскресила: "Найти его? Да я его убью!"
Не буду возражать, впоследствии Сарет может понять мотивы некроманта и его гнев может поостыть. Скажем, когда он узнает всю историю. Но пока он видит лишь то, что Арантир хочет его убить и приносит гибель всем его спутникам. Гнев копится, копится, копится - и в конце концов выплескивается в этой битве, где Сарет просто вызверился или, точнее, "выдемонился". А потом пришел в себя и подумал - а чем я лучше-то?
Поединок Сарета с Арантиром был тоже у меня в планах, с их непростым диалогом, которого нет в игре, но который так хотелось бы добавить. Но как раз на той сцене мое летнее вдохновение и закончилось. Но там бы парень уже был намного мудрее и спокойнее.
Еще раз спасибо за отзыв!
-
-
09.10.2013 в 21:49-
-
17.10.2013 в 06:37-
-
17.10.2013 в 16:16Так и есть! Это должен был быть один из флэшбеков Сарета, когда он рассуждает о плюсах и минусах огромных возможностей, которые ему может дать Череп Теней.
Но над собранием всего этого в нечто цельное нужно еще работать и работать, пока все выглядит как серия именно таких вот неоконченных и сыроватых набросков. Этот конкретно я целых три дня доводила до ума.
Может, ближе к Новому году, когда будет больше времени, вернусь к моему рассказу по Сарету, ибо возни там много.
Рада, что понравилось, спасибо за добрые слова.
-
-
17.10.2013 в 17:02-
-
17.10.2013 в 17:03